макаревская люба олеговна еще один опыт сияния
В этой книге собраны рассказы о женской сексуальности и влечении к смерти, внутри них любовное и эротическое рассматривается всегда как экзистенциальное переживание. Это глубокая и тонкая проза о психологии женщины, ее восприятии телесности, исследование внутренних конфликтов, границ, чувствительности, стыда и страха. Перед вами предельно откровенная работа о том, что обычно замалчивается, затирается, пересказывается шепотом. «Люба Макаревская пишет о боли, смерти, любви и памяти так, словно одалживает читателю свой взгляд, тело и какой-то крохотный мерцающий фрагмент души; читая ее, всегда находишься внутри чего-то, что одновременно "я" и "не я". Ее удивительный дар описывать душевную диссоциацию без диссоциации текстовой, оставаясь внутри и одновременно снаружи — своего рода волшебный эффект снежного шара. Люба пишет острыми снежинками и собственной кровью на этом стекле свои послания нам и миру — читать их немного больно, но эта боль исцеляет». — Татьяна Замировская, автор романа «Смерти. net» «Открывающая книгу цитата из Сабины Шпильрейн здесь, конечно, не случайна. Существует особенная линия женского письма: Вирджиния Вульф, Сильвия Плат, Энн Секстон, Элизабет Вурцель. Люба Макаревская сознательно идет по их следам. Это, в первую очередь, книга о саморазрушении и стремлении к Танатосу». — Ольга Брейнингер, писатель «Если представить себе, что все тени сходятся в одной точке, будет ли эта точка только невозможностью любой правды? И не хочу ли я в конце концов, чтобы огонь стер мою жадность вместе с ненасытностью моего зрения? И я снова, лежа на кровати, закрываю глаза и заключаю во тьму мир и храню в себе взгляды, кожу и мимику других — всех тех, с кем я была связана последние месяцы, и я наконец исчезаю. Мое зрение становится больше меня самой, оно зачеркивает меня, словно морская волна в преддверии то ли ядерной войны, то ли русской зимы, что для сознания почти всегда одно и то же».
